Землетрясение и государственные финансы Японии
Нобухиро Киетаки - Фото: Getulio Vargas Foundation Graduate School of Economics
Текст лекции
Ведущий: Добрый вечер! Очень приятно видеть всех здесь на гостевой лекции внутри цикла лекций Российской экономической школы в лектории Политехнического музея «Финансы. Просто о сложном». Сегодня у нас выдающийся лектор Нобухиро Киетаки, один из ведущих специалистов по финансам и макроэкономике в мире. Если кто-то готов принять мою ставку на то, что он будет нобелевским лауреатом, помните, что я очень хорошо угадываю будущих нобелевских лауреатов. Я думаю, что он получит Нобелевскую премию. Сейчас невозможно закончить аспирантуру по макроэкономике, не используя базовые модели Киетаки-Бланшара, Киетаки-Бернанке и Киетаки-Мура. Профессор Киетаки закончил бакалавриат в Токийском университете. После этого закончил аспирантуру в Гарварде, работал в Висконсине, в Миннесоте, в Лондонской школе экономики. В 1999 году он получил вместе со своим постоянным соавтором Джоном Муром премию, название которой невозможно, к сожалению, произнести. Ирио Джонсон – это токийский экономист, награду лучшему европейскому экономисту. В это время профессор Киетаки работал в Лондонской школе экономики, сейчас он переехал в Хельсинский университет и является одним из, как я уже говорил, ведущих специалистов-макроэкономистов в мире. Пожалуйста, слушайте профессора Киетаки.
Нобухиро Киетаки: Здравствуйте! Наконец-то я приехал в Россию. Я очень рад. И для меня большая честь сегодня читать для вас лекцию. Я прочитал много романов русских писателей, я прочитал много книг о России. Это одна из тех стран, которыми я всегда восхищался и которые я всегда хотел посетить. Поэтому для меня это огромное событие - то, что я сейчас наконец-таки приехал в Россию и читаю для вас лекцию.
Я сегодня хотел бы поговорить с вами о землетрясении, которое произошло в Японии, как оно повлияло на государственные финансы Японии. И, как многие из вас наверняка знают, в этом году, очень тяжелом для нашей страны, для Японии, 11 марта случилось масштабнейшее землетрясение, и около 20 тысяч человек погибло в результате этого землетрясения. Ущерб от землетрясения был очень значительным. Мы поговорим сегодня с вами, в основном, об экономических последствиях этой катастрофы.
Ну, давайте посмотрим - когда мы думаем об экономических последствиях таких событий, как землетрясения, очень часто экономисты, например, думают о том, как это повлияет на производство, как это повлияет на рынок труда, на материальные активы, на нематериальные активы. Нематериальные активы - что я под этим понимаю? Это активы НИОКР, бренды, очень часто - это какие-то ценные курсы обучения. И, как мы видим, самый большой фактор производства – это труд. Как я уже сказал, в результате землетрясения погибло 20 тысяч человек. Это огромная потеря. В то же самое время, население Японии превышает 100 млн. человек, поэтому погибшие, безусловно, могут быть заменены людьми, которые имеют те же навыки.
Что касается материальных активов – это второй важнейший фактор производства. У нас более 100 тысяч зданий было разрушено в результате землетрясения и цунами, и, опять-таки, ущерб был понесен значительный. Но очень часто материальные активы, такие как здания и сооружения, могут быть заново возведены. Мы не можем восстановить людей, которые погибли, но здания могут быть восстановлены и построены заново.
Что является самым важным фактором производства, который нам необходимо восстанавливать? Он сосредоточен как раз в наших навыках, навыках и профессионализме тех людей, которые, к сожалению, погибли. Это как раз касается нематериальных активов, которые мы потеряли в ходе землетрясения. Это какие-то научные разработки, результаты исследований, бренды, компании и подобные вещи. Поэтому мы думаем, что то, что касается восстановления материальных активов, - это, безусловно, осуществимо, реализуемо и, скажем так, проще по сравнению с восстановлением нематериальных активов. Как раз нематериальные активы, социальный капитал гораздо сложнее восстановить и вернуть на позиции, предшествующие землетрясению.
Как же это землетрясение может отразиться на мировой экономике? Некоторые люди читают газеты, и там отмечаются различные важные компоненты, отражающие ту или иную важность различных факторов производства. Университет Тохоку - очень сильный университет по инжинирингу, вокруг этого университета в Японии были всегда сосредоточены ключевые компании, занимающиеся производствами компонентов для машин, и какие-то эти небольшие компании, несмотря на то, что количество их сотрудников не было очень высоким, но их доля в мировом производстве какого-то конкретного продукта составляла около 80%. Вы можете знать, конечно, IPad, IPhone, и некоторые ключевые компоненты этих устройств ранее производились вот в этих небольших предприятиях, сосредоточенных около университета Тохоку. Эти предприятия исчезли в результате землетрясения.
Также мы видим, что значительное влияние идет на энергосектор. Когда землетрясение ударило по Японии, оно уничтожило атомную электростанцию Фукусима. Эта станция остановилась автоматически, однако в системе охлаждения станции произошел сбой, так как было отрезано электричество к атомной станции. Поэтому, из-за того, что охладительные установки рухнули, начались необратимые процессы на этой атомной станции. Кроме того, там был подсоединен дизельный генератор, который мог бы в условиях отсутствия электричества производить автономную электроэнергию. Но этот двигатель уничтожило цунами. И в результате - что у нас сейчас? Система охлаждения на этой станции не работает, и атомный реактор начинает таять. И в результате эта катастрофа может быть сопоставима - по оценкам некоторых аналитиков - с масштабами Чернобыля. К этому реактору запрещено приближаться в диапазоне 30 километров, и я не знаю, сколько времени пройдет, прежде чем будет разрешен допуск на эту территорию. Я знаю, что в отношении Чернобыля до сих пор существуют меры безопасности. И как результат вот этой атомной катастрофы, наши атомные станции начали закрываться одна за другой. Люди, которые живут недалеко от АЭС, безусловно, живут в страхе, потому что как только АЭС переходит на режим ремонта, либо режим какого-то технического обслуживания, останавливается, очень сложно заново запустить эту АЭС. И сейчас в Японии нет никаких прогнозов, что АЭС будут продолжать на том же уровне обеспечивать страну электричеством. Это для нас очень серьезная проблема. Как я уже сказал, безусловно, огромный отрицательный эффект это оказало на производство в Японии и с экономической точки зрения.
Я хочу сказать, что, безусловно, можно восстановить, заменить подачу электричества; если оно становится дорогим, люди начинают экономить на электричестве, и люди, например, начинают использовать электрические диоды для освещения. Это новый метод для обеспечения освещения. То есть люди начинают изобретать что-то новое. И, в конце концов, опять же будучи экономистом, я думаю о том, что если у нас будет нехватка электричества, мы с этим справимся. Мы изобретем что-то новое. И мы будем, безусловно, расширять использование альтернативных источников энергии - это газовые турбины, другие основные типы альтернативных источников энергии.
Что касается финансового эффекта либо эффекта на финансы, мы полагаем, что он не такой большой, как кажется. Безусловно, катастрофа по своему масштабу огромна, но мы думаем, что есть люди, которые сами по себе не берут много кредитов, они не живут в долг. И в результате этого дефолта в нашей стране это не приобрело таких больших масштабов. Если мы посмотрим на материальную потерю стоимости (видите, внизу находится японское землетрясение в 2011 г.), конечно, потеря материальных активов была огромна.
Если мы сравним это с российским кризисом 1998 года (я думаю, вы помните этот кризис), то мы видим, что в то время российская экономика не была такой крупной, как сейчас. Дефолт был значительным, но с точки зрения материальных потерь этот российский кризис был не таким масштабным, не таким значительным. И мы видим, что российский кризис значительно повлиял на мировую экономику, потому что там участвовали хедж-фонды, самый известный из которых был РТС. И в результате этого кризиса началась цепная реакция, она начала распространяться на другие страны - например, на Бразилию, на другие страны Латинской Америки. И мы видим, что в российском кризисе материальные потери были небольшими, но воздействие это кризиса на другие страны было большое. Потому что те люди, которые держали активы, долговые обязательства в России, были связаны с хедж-фондами, с финансовыми институтами.
Если мы с кризисом 1998 года сравним кризис 2000 года, когда произошел крах интернета в США, когда обвалилась Nasdaq биржа в 2000 году и материальные матери там были огромными, намного больше, чем во время российского кризиса, но акции Nasdaq, ассоциированные акции держались хозяйствами, пенсионными фондами, страховыми компаниями. И они немного денег занимали. И в результате воздействие этого кризиса с макроэкономической точки зрения было гораздо скромнее, гораздо меньше по сравнению с российским кризисом. Вот видите здесь - воздействие, макровоздействие на мировую экономику этого кризиса 2000 года было значительно меньше по сравнению с российским кризисом.
Если мы посмотрим на последний кризис 2007—2010 г.г., мы видим, что материальные потери были значительными, даже сравнимы, либо больше, чем потери кризиса в 2000 году, так как люди держали свои активы в инвестиционных банках, финансовых институтах, и мы видим, в результате был оказан масштабнейший эффект не только на всю территорию США, но этот кризис накрыл весь мир. И мы до сих пор еще полностью не восстановились от этого кризиса - видим, что в Греции происходит, – это как раз продолжение финансового кризиса.
Если мы все эти кризисы сравним с кризисом в Японии в результате землетрясения, мы видим, что материальные потери у нас огромные, но люди, японцы, в этом регионе не стремятся к тому, чтобы жить в долг или брать много кредитов. Поэтому мы видим, что зависимость от заемных средств здесь маленькая, воздействие на остальные страны, на мир также ограничено. С этой точки зрения мы можем сказать, что - да, у нас были значительные потери человеческих ресурсов, был нанесен серьезный ущерб материальным активам, и, безусловно, трудовые человеческие ресурсы очень сложно заменить - их навыки, профессионализм. Но что касается влияния, воздействия на остальные страны, на весь мир, то мы видим, что мы все-таки восстановимся и вернемся обратно. Что касается энергетики, сильнейший удар был нанесен по энергетическому сектору Японии. А ключевой финансовый эффект из-за того, что долг Японии не такой большой, и, кроме того, в этой области мы не так финансово зависим от других стран, поэтому можно сказать, что - воздействие на мировую экономику очень и очень невысокое и локализованное. Это хорошие новости. Поэтому мы вправе сказать, что таков тип природных катастроф, и эти природные катастрофы ограниченно влияют на мировую экономику.
Дальше я хочу поговорить с вами о том, что существует огромная опасность, касающаяся бюджетной ситуации в Японии. Что касается государственных финансов этого сектора, здесь мы видим бюджетный баланс. Это бюджетный дефицит в Японии в 2008 году, дальше мы видим следующие года. Если мы сравним эти показатели, то мы видим, что 10% с каждым годом прибавляется. 10% дефицита от ВВП, что сопоставимо с показателями Греции, кстати, и идея всего этого слайда - посмотрите здесь. Мы не так плохо выглядим, как другие страны, и если вы сравните Японию с Грецией, например(просто посмотрим эти индикаторы), японские государственные финансы находятся в худшей ситуации, чем Греция. Наш дефицит сопоставим по своему размеру с греческим дефицитом, а также коэффициент долговых обязательств по отношению к ВВП у нас превышает 100%. И государственный долг по отношению к ВВП превышает также 100%. В Греции этот показатель немного ниже. Кроме того, хочу сказать, что дефицит этого года даже до землетрясения - уже прогнозируемый дефицит бюджета в Японии - был на 50% выше прогнозируемых расходов.
Кстати, хочу сказать, что многие бюджеты финансируются налоговыми поступлениями, и до землетрясения у нас были не самые хорошие показатели по бюджетному дефициту. В 2011 году рост дефицита продолжился, хотя здесь мы совсем не «отстаем» от США, несмотря на то, что администрация Буша и впоследствии Обамы проводит весьма прогрессивную фискальную политику, и мы видим, что им приходиться спасать их колоссальные банки, в Великобритании спасали Bank of Scotland, Lloyds Bank. Их практически национализировали в Европе. Ситуация по этому показателю не такая и плохая, как многие считают. Тем не менее, мы видим, что там ситуация очень серьезная.
В Великобритании, хотя показатели не очень хорошие, однако консолидация фискальной ситуации ожидается в ближайшем будущем. Особенно - с учетом прихода к власти консерваторов. В отличие от времен российского кризиса, развивающийся рынок показывает себя здесь достаточно хорошо, перед кризисом дефицит был совсем незначительный, а во время кризиса, конечно, дефицит вырос, но, тем не менее, показатели остаются вполне хорошими. Российская экономика, насколько я занимался этим вопросом, хотя рецессия даже наступила, но, тем не менее, касаясь фискальности, экономика находится вполне в благополучном состоянии.
Конечно, в Японии по этим показателям обстановка гораздо хуже, хуже даже, чем в Греции. Итак, какие же перспективы государственного финансирования Японии, и какую потенциальную опасность такая ситуация может иметь для мировой экономики?
Я вот использую это уравнение, но вы не пугайтесь: это единственное уравнение, о котором я сегодня буду говорить. Здесь вы видите, как меняется размер долга. Н-дельта показывает, как он меняется со временем. И изменения государственного долга зависят от двух источников. Это, во-первых, приличный дефицит. Если фактически есть дефицит бюджета, то они имитируют больше долговых инструментов, сокращаются расходы, включая процентную ставку по долговым инструментам. Это первичные расходы и, в целом, их называют первичный дефицит, который, естественно, растет. Если вы включаете печатный станок для финансирования долга, то фактически это весьма опасный момент. Еще один опасный момент, если у вас большие долги и надо платить процентную ставку по ним. Это еще и эффект лавины - то есть чем больше долг, тем больше проценты. Если эти проценты больше, чем рост ВВП, то коэффициент долга возрастает по отношению к ВВП.
Если посмотреть на Италию, а людей это волнует, поскольку в Италии ситуация такая, что первичный дефицит был не очень высокий. Фактически у них даже профицит есть здесь, то есть здесь как бы дефицит со знаком «минус». Но поскольку процентная ставка гораздо выше, чем уровень роста, то этот эффект лавины может иметь достаточно серьезное воздействие на Италию. Естественно, это беспокоит людей, беспокоит экономистов, особенно - фискальная ситуация.
Что касается японской экономики, то у нас, конечно, колоссальный государственный долг. Этот коэффициент составляет свыше 200 %. И, конечно, у Центробанка есть активы. Это и резервы в иностранной валюте, и когда мы учитываем активы Центробанка, тем не менее, мы не должны забывать о социальной защищенности. Мы должны вычитать эту сумму, поскольку обязательства по социальному страхованию должны быть выплачены в будущем. Поэтому если мы смотрим на правительственные обязательства, мы прибавляем активы Центробанка, но вычитаем обязательства по социальному страхованию. У нас получается 160% от ВВП на 2010 год. Так, государственный долг у нас достаточно высокий, несмотря на наличие активов.
Что касается первичного дефицита, то, конечно, в конце 80-х годов положение было гораздо лучше. У нас был профицит, и баланс наш был весьма здоровым. Но потом экономика Японии фактически начала сокращаться, и началась рецессия еще тогда, что привело к сокращению фискального бюджета. Но правительство достаточно здравую политику проводило в отношении расходов. И в результате показатель большой здесь, коэффициент госдолга к ВВП большой, процентная ставка также большая. Если она превосходит рост ВВП, то это очень тревожная ситуация.
Процентная ставка минус рост ВВП составляет один процент. То есть это в среднем по развитой экономике. То есть это где-то 1-1,1% . Роста ВВП у нас практически ноль сейчас, поэтому у нас есть только один процент. Этот промежуток в эффекте лавины. Только в таких странах, как Китай, рост ВВП превышает процентную ставку. Но это говорит о том, что финансовая ситуация в Японии достаточно сложная. В таких странах, как Япония, мы не можем рассчитывать на включение печатного станка, поскольку среди денежной массы вот такая эмиссия все равно не будет иметь решающего значения. Поэтому печатный станок у нас не играет очень большой роли. Долг у нас высок, процентная ставка превышает рост ВВП. И эта часть уравнения является нестабильным фактором, фактором нестабильности. Поэтому этот исходный дефицит может находиться в плюсе, то есть быть профицитом. Что касается процентов, я думаю, это понятно. Поэтому я думаю, чтобы стабилизировать ситуацию, необходимо, чтобы наш исходный дефицит был на уровне 1.6 - эта цифра, этот коэффициент необходим для того, чтобы финансовая обстановка стабилизировалась.
Как вы видите, Япония испытывала фискальный дефицит последовательно уже практически 20 лет. И, конечно, правительство пыталось реагировать на это, пыталось решить проблему фискального дефицита, но требуется время для того, чтобы справиться с дефицитом. Какие же потенциальные опасности это может представлять для Японии, для мировой экономики? Потенциальная опасность может состоять в риске процентной ставки. Люди считают, что долговые инструменты в основном находятся в руках самих японцев, а иностранцам беспокоиться нечего. Но это не так. Потому что процентная ставка у нас сейчас достаточно низкая, в отличие от Греции и Италии, т.е. мы пока еще можем продолжать заимствования по ставке около 1 и 1,5 процента. Рост продолжается. Если она остановится на уровне 1,5 процента, даже если с 1,5% поднимется до 3%, наверное, все равно по отношению к Италии, Испании или Греции это будет низкий уровень. Тем не менее, если это произойдет, и из-за фискального долга этот правительственный долг уже составляет 160% от ВВП. Если процентная ставка увеличится на 1,5 процента, это само по себе увеличит размер дефицита. Вот если 160% на полтора - это будет означать ухудшение фискального баланса на 2,4% от ВВП, а это уже сумма порядка 150 млрд. долларов. Помимо этого, если процентная ставка будет увеличиваться, то цена долгосрочных облигаций пойдет вниз. Сейчас текущая процентная ставка, как я сказал, это где-то от 1 до 1,5%. Что произойдет, если она поднимется до 3%, то есть увеличится еще на 1,5 процента?
Что касается долгосрочных облигаций, если те, которые выплачивались сегодня, цены на них были одинаковыми, то если процентная ставка будет увеличиваться - и через три года она уже будет составлять 98%, через пять лет она уменьшится на 7 процентов, а через десять лет цена на облигации снизится больше, чем на 10 %. Но те, кто держат государственные облигации, естественно, потеряют капитал. А кто же является держателями государственных облигаций? В Японии в основном это финансовые институты, такие как банки, пенсионные фонды и страховые компании. То есть они являются основными держателями государственных облигаций. Если процентная ставка будет увеличиваться, и цена на государственные облигации будет падать в такой прогрессии, особенно если вы держите долгосрочные, не краткосрочные облигации, то потеря капитала для частного банковского сектора будет очень значительна.
С другой стороны, в банках также есть счета, депозиты, различные долгосрочные, краткосрочные долговые обязательства. Если они также пойдут вниз, то и стоимость активов будет понижаться. Подсчеты мы провели. Если, скажем, 3-летняя ставка на кредиты и облигации, депозиты выплачиваются каждый год, то часть депозитов, которая не будет снижаться, подъем процентной ставки будет ноль. То есть кредиты и облигации упадут на 4%. Если это долгосрочные кредиты и облигации со сроком 3 года, если на трехлетние облигации цены падают на 4 процента, то потери капитала будут значительными, это где-то три миллиарда долларов. Ну, может быть, это не такая уж большая цифра. То есть потеря капитала будет где-то порядка 500 млрд. долларов (полтриллиона долларов). Если еще на 1,5 процента ставка возрастет, то это будет 3 триллиона. То есть видите - при подъеме процентной ставки на полтора процента банковский сектор потеряет свыше 500 млрд. долларов.
Помимо этого пенсионные фонды, страховые компании обычно держат более долгосрочные облигации, средний срок погашения государственных облигаций 1 - 6 лет. В случае со страховыми компаниями это обычно более продолжительный срок, и в этом подсчете это на пять лет длиннее, чем сами контракты по обязательствам. Поэтому здесь видим, что потеря капитала по пятилетиям будет 7%. Страховые компании потеряют 280 млрд. долларов по чистой стоимости активов. Банковский сектор и страховой сектор, все вместе, и финансовый сектор, они все потеряют порядка 800 млрд. долларов. И это гораздо более существенная проблема, чем при всем дефолте Греции, - когда финансовый сектор теряет столько денег, и японский банковский сектор уже потерял около триллиона долларов в 90-е годы. И, наверно, 10 лет понадобилось, чтобы списать эти потери в один триллион. То есть повышение процентной ставки на 1,5% у нас приведет к потерям порядка 800 млрд. долларов, то есть сопоставимо с 80% всех потерь, которые произошли в течение 90-х годов. Вот это, собственно, сила таких последствий для японской экономики.
Но на этом проблемы не кончаются, так как если банки начинают терять стоимость чистых активов, это разница между активами и пассивами, если процентная ставка растет, а кредиты и бонды идут вниз на 4% или 7%, мы увидим, что чистая стоимость активов также идет вниз, поскольку обязательства остаются. И когда банки теряют деньги, они сокращают свой бизнес, люди перестают доверять банкам, потому что считают, что у банка недостаточно средств, и вам надо либо как-то исправлять ситуацию, либо просто прекращать бизнес. И это мы называем цепной реакцией по балансам. Скажем, если происходит рост процентной ставки незначительный (1,5-3%) - а это, кстати, вполне вероятно, может случиться и, скорее всего, случится рано или поздно в нашей экономике, - то чистая стоимость финансовых активов, активов посредников, упадет точно значительно. И эти институты, естественно, будут сокращать размеры своих активов, буду списывать плохие долги и т.д. При потере активов в будущем у них не будет достаточного количества чистой стоимости, поскольку когда банки сокращают размер активов и масштабы бизнеса, они не смогут достаточно зарабатывать в будущем. Так как чистая стоимость активов будет оставаться низкой, в будущем спрос на активы будет также сокращаться. И это касается также долгосрочных облигаций и других ценных бумаг. То есть спрос на них будет сокращаться, никто не будет покупать эти активы. Может быть, другие купят, иностранцы - россияне, китайцы. Но чтобы китайцы покупали это, им надо пообещать больший процент, чем сейчас, чтобы как то их привлечь. Поэтому если китайцам предложить больше активов для покупки в Японии, то необходимо, соответственно, купоны более высокие платить, а цены на активы будут продолжать падать. То есть тогда уже потери будут составлять даже больше, чем 800 млрд. долларов для финансовой системы Японии. И это может перекинуться на остальной мир.
Даже если за границей находится только 10% государственных облигаций Японии, остальные все в Японии. Если страховые фонды, пенсионные фонды начнут продавать эти облигации, то это приведет к падению их цены. Это может перекинуться на остальной мир, на другие финансовые системы. И сила этого воздействия будет гораздо больше, чем греческий финансовый кризис. Вот здесь мы видим, что если увеличивается процентная ставка, то потеря капитала будет значительной для японской финансовой системы, она начнет сокращаться - и воздействие этого сокращения может ощутить, в том числе, Россия, другие страны.
Давайте посмотрим. Вот это кредитный цикл, вы наверняка знакомы с такими циклами. Вот такому циклу посвящена одна из моих крупнейших работ. В этой работе говорится подробно о потенциальном бюджетном кризисе в Японии. Вот эту опасность я, безусловно, должен подчеркнуть. Землетрясения, подобные природные катастрофы, ущерб, которые принесло землетрясение, безусловно, большой, но прямое воздействие его на финансы ограничено, как я вам сегодня уже объяснил. Нам удалось выжить, несмотря на такую глобальную катастрофу. Если государство не предпримет необходимых реформ, эта опасность продолжит расширяться и может докатиться до других стран, что, я считаю, гораздо опаснее.
Что нам нужно сделать? Посмотрите на этом графике, я хочу, чтобы вы запомнили. Смотрите, если бы у нас не было финансового бюджетного кризиса, то экономика возродилась бы таким образом. Вот видите здесь шок - это потеря капитала, фактора производства в том числе, человеческих ресурсов. Если у нас не будет специализированной финансовой программы или не будет финансового кризиса, то экономика будет восстанавливаться вот таким путем. То есть по такой, под черточками, линии. Если наше правительство не будет своевременно действовать и разрабатывать эту программу, тогда процентные ставки поползут вверх, даже если на небольшую величину, на полпроцента даже если они увеличатся, то у нас будут значительные проблемы. Экономика просядет настолько, что восстанавливать ее нам потом придется очень долго.
И вот посмотрите на этом слайде. Я хочу показать, что должно правительство наше сделать. Если у вас серьезный бюджетный дефицит, то вы выбираете между двумя путями. Первый: вам необходимо сокращать свои расходы. Что касается расходов. Крупнейшие расходные статьи – это, безусловно, расходы на социальное обеспечение, и крупнейшая статья - это, конечно, пенсии. Японская пенсия находится сейчас в самом затруднительном положении, потому что продолжительность жизни японцев является самой большой по всему миру, особенно у женщин. 86 лет – ожидаемая продолжительность жизни японской женщины, поэтому, конечно, это такая шутка, но японские женщины самые крепкие в этом плане. И даже мужчины наши - их продолжительность жизни приближается к 80 годам. Поэтому о чем я хочу сказать - мы долгожители, и мы можем увеличить пенсионный возраст.
Уровень рождаемости у нас снижается, и мы неуклонно движемся к тому, что, как раз пенсионная нагрузка будет огромная. И одна из возможностей сократить эти расходы - но это непопулярная мера - увеличить пенсионный возраст. Некоторые японцы считают, что повышение пенсионного возраста - это нормально. Например, мой отец - ему 87, но он еще хочет работать, он полон сил. Поэтому многие японцы нормально на это смотрят. Многие японцы прошли через эру быстрого роста экономики, они все трудоголики, они не могут перестать работать, поэтому увеличение пенсионного возраста, я думаю, - одна из реалистичных, вполне осуществимых мер, которые может предпринять японское правительство с целью существенно снизить расходы на социальные программы.
Другая мера – это повышение налогов. У нас достаточно невысокая налоговая ставка, подоходный налог у нас применяется по прогрессивной шкале. Некоторые слои населения вообще не платят подоходные налоги, особенно это пожилые люди, старше 65 лет. Однако у нас появляется все больше людей свыше 65 лет, поэтому правительство не может надеяться только на подоходный налог, поэтому еще одним методом, чтобы увеличить поступления в бюджет, может стать налог на потребление. И вот этот налог на потребление, он похож на НДС, потребительский налог сопоставим с НДС, к нему также может применяться градиентная шкала. Сейчас правительство думает о том, чтобы этот потребительский налог на уровне инфляции установить, и на следующие 15 лет, если этот налог с 5 процентов увеличится постепенно до 20%, тогда вы можете обеспечить себе поступления на этот период. Кроме того, эта мера будет стимулировать сбережения, будет не только решать бюджетные проблемы, поэтому реалистичный путь консолидации бюджета правительства: первое - надо повысить пенсионный возраст; второе - повысить потребительский налог, постепенно, шаг за шагом.
Кроме того, за последние 10-15 лет мы успешно сдерживали инфляцию, японская экономика и реальный японский ВВП росли сумасшедшими темпами. Где-то с 50-х годов до 1973 года прошлого века. После 1974 года темп роста ВВП существенно замедлился. Но все равно он был на уровне где-то 4% до 80-х годов. С 1981 года темп роста ВВП снизился до 1%, поэтому номинальный ВВП сейчас не растет последние 20 лет. За последние годы номинальный ВВП Японии такой же, как в 1991 году, как 20 лет назад, так что очень депрессивная картинка получается. Еще депрессивнее МРОТ. У нас минимальная ставка оплаты труда такая же, как в 1991 году, как 20 лет назад. Что я хочу этим сказать? Это, безусловно, может деморализовать людей, которые работают в этих условиях, работают над улучшением экономических условий. В Японии, конечно, ситуация достаточно плохая. Но нам необходимо остановить дефляцию.
Ну, как я уже сказал, минимальная ставка оплаты труда - также важный показатель для других отраслей. Например, есть какие-то обязательства у людей по каким-то расходам, человек хочет взять ипотеку, оплатить расходы на образование детей. Но, в то же самое время, мы не хотим стимулировать инфляцию, и, например, такие люди, как Кругман, предлагают контролировать инфляцию, чтобы облегчить долговую ситуацию. Но к Японии это не подходит, с нами это не будет работать, потому что могут обрушиться долгосрочные облигации, многие эти облигации принадлежат финансовым институтам, кроме того, мы видим, что финансовые институты значительно потеряют чистую свою стоимость. Если финансовые институты потеряют эту чистую стоимость, то тогда придется проводить рекапитализацию, и, таким образом, много денег мы тут не сэкономим. Поэтому что я хочу сказать. Нам не нужно создавать инфляцию, но Банк Японии должен, по крайней мере, остановить дефляцию. Вот что я хочу сказать.
Некоторые специалисты говорят, что Япония сейчас 20 лет находится на спаде, в рецессии, 20 лет – это большой период. Почему это происходит? Ну, когда начался спад, компании наши перестали нанимать новых сотрудников. Японские компании, как и многие европейские компании, увольняют. Но в Японии, как и в Европе, это очень сложно сделать. Вместо того чтобы увольнять людей, японские компании просто-напросто прекратили найм новых сотрудников. И за последние несколько лет рынок труда для свежих выпускников вузов ужасающ. Никто не может найти себе работу. Никто не может найти хорошую работу. Некоторым выпускникам повезло - они нашли работу, но многие выпускники получают работу как временные сотрудники, что не является приемлемым, конечно, вариантом. В результате не накапливается человеческий капитал.
Мой собственный опыт за последние 10 лет, например, когда я получил работу в качестве доцента, - первые несколько лет вы учитесь, как писать исследовательские труды, как проводить исследования. Если вы не делаете этого правильно, то вы теряете критичное время для приобретения нужных навыков, чтобы стать независимым исследователем. К чему я веду. Если у выпускника на выходе не будет хорошей работы в самом начале, то этот выпускник и страна в целом теряют эти нематериальные активы, потому что люди простаивают впустую. Они не приобретают новых навыков, не приобретают эти самые нематериальные активы. Поэтому компании необходимо развиваться в долгосрочной перспективе, не просто держать существующих сотрудников, им необходимо нанимать новых, обучать их, и это станет сильной стороной японских компаний. То есть вот этот элемент обучения, элемент найма новых сотрудников, выпускников, их интенсивное обучение - вот это то, на что японские компании и правительство должны делать упор.
Безусловно, что я еще хочу сказать - не существует легкого выхода из этой ситуации. Единственный легкий выход – это работать еще упорнее, работать усерднее, и каждый игрок должен выполнять свою роль. Государство должно разобраться со всем этим беспорядком, сократить расходы и увеличить поступления в бюджет. Банк Японии должен остановить дефляцию и контролировать инфляцию. Фирмы, компании, производители - что они должны сделать? Они должны сфокусироваться на найме новых сотрудников, обучать их. Поэтому если все эти игроки будут выполнять эти роли, будут выполнять свою работу, я думаю, Япония преодолеет все эти трудности. Мы уже видим, что правительство, компании начинают двигаться в этом направлению. Правительство активно обсуждает законопроект по повышению пенсионного возраста, кроме того, медленным, но верным путем мы идем в правильном направлении. Вот на этом я бы хотел закончить.
Обсуждение лекции
Ведущий: Спасибо за лекцию, как всегда, у вас есть возможность задавать вопросы. Поднимайте руки. Мы будем подходить с микрофоном.
Ушанов Петр: Финансовый университет при Правительстве РФ, кафедра экономики и антикризисного управления. Ну, прежде всего, я хотел бы поблагодарить за ваш интересный доклад, который расширяет наши горизонты, мне он показался очень оптимистическим, потому что, несмотря на те проблемы, с которыми сейчас столкнулась Япония, у меня не сложилось впечатления, что Япония действительно генерирует серьезную финансовую нестабильность в нашем мире. Знаете, мне даже это напомнило - когда люди болеют, в Европе надевают марлевые повязки, чтобы не заразиться от других. А в Японии их одевают, чтобы не заразить других. И вот ваш доклад – это предупреждение о том, что японские проблемы могут создать гипотетическую ситуацию для мира, но, тем не менее, я ее не увидел в реальной ситуации. А мой вопрос состоит в следующем. Вот мы в экономике разгоняем фондовые рынки - рынок ценных бумаг, рынок недвижимости, в то же время сдерживаем рынок труда. Вы упомянули МРОТ, который в Японии не меняется, сдерживаем цены на продукты питания, в частности. И вот в этой связи вопрос. Нет ли такого у вас ощущения, что ценные бумаги как товар, недвижимость как товар, они переоценены вообще по отношению к другим товарам, в частности, к продовольствию? Это создает очень серьезную проблему в рамках человеческого капитала. Может быть, это и создает проблему дефицита государственных бюджетов и т.д.? Спасибо.
Нобухиро Киетаки: Я так понимаю, что, в основном, вы исходили из опыта российской экономики. Я могу видеть, что недвижимость – это действительно активы, особенно в России, особенно в таких больших городах, как Москва. И, естественно, цены на них нереальные, то есть эти активы слишком переоценены. Люди вкладывают слишком много в недвижимость, вместо того, чтобы вкладывать, скажем, деньги в НИОКР, в повышение производительности труда, образование. И причина неправильного размещения фондов в российской экономике, возможно, существует. Кстати она не чужда и китайской экономике. И такие проблемы представляют опасность, я с вами согласен. Что касается Японии, мне кажется, что опасность того, что японский кризис перекинется на остальной мир, существует. Вы говорите, что вы оптимист, вы не увидели опасность. Но я больше пессимист, чем вы, так как если японские банки будут испытывать очень серьезные трудности, то их проблемы могут вполне перекинуться на остальной мир. И вот действительно они могут заразить остальной мир. Поэтому японское правительство должно принимать меры, чтобы не допустить этого. Спасибо.
Вопрос из зала: Спасибо большое за ваше выступление. У меня вопрос следующий. Вот вы говорили (и товарищ задавал вопрос) о минимальной оплате труда. В Японии какая она в долларах, если можно? Второй вопрос: есть ли в Японии максимальная оплата труда, хотя бы для чиновников и т.д., и рассматривается ли это как средство экономии расходов для правительства? И третий вопрос: это бесплатная помощь, в каком объеме она была оказана жителям и фирмам, которые пострадали при аварии Фукусимской атомной станции? И объем бесплатных займов с нулевым процентом. Спасибо.
Нобухиро Киетаки: Что касается помощи пострадавшим, то правительство в разумных пределах предоставляет эту помощь. Точно мы не можем сказать, какое количество средств потребуется еще на обеззараживание, очистку территорий, которые сейчас запрещены к проживанию, с тем, чтобы население могло туда вернуться. Вообще - возможно ли это, сколько это будет продолжаться , какие средства потребуются, но такая цель ставится. Это, наверное, основные расходы. Что касается размера зарплат государственных служащих, то это как раз одно из направлений, где эти зарплаты очень резко снижены, немного им сейчас платят в Японии. Конечно, у государственных служащих после ухода на пенсию еще есть возможность получить другую работу, то есть устроиться еще, получать хорошие деньги. Общество критически к этому относится, а государственные служащие, несмотря на то, что им платят немного, тем не менее, работают вполне эффективно.
Сергей Бронин: Спасибо большое за вашу интересную лекцию. Из вашего выступления я, честно говоря, не совсем понял, в чем заключались корни, и в чем заключался финальный феномен дефляции в Японии. Не объяснили вы бы нам это еще раз?
Нобухиро Киетаки: Дефляция, в основном, вот: процентная ставка после рецессии начала идти вверх, вернее, Банк Японии начал уменьшать процентную ставку до нуля. И до конца 90-х годов процентная ставка в Японии (вот это дисконтное окно) была, фактически, около нуля. Причина, по которой дефляция все еще продолжается, состоит в спреде между процентных ставок по дисконтным и по долгосрочным. Банковский сектор, конечно, от этого страдает, поскольку ограничена их возможность кредитования. Банк Японии не только должен снижать процентную ставку, но также должен пытаться рекапитализировать банки. А это может даже происходить и с подключением правительства. Но Банк Японии (Центробанк Японии) должен больше уделять внимания реальным активам, не только государственным облигациям, чтобы снизить дефляцию. Это часть причины, по которой дефляция существует. Банки страдают, их кредитная способность ограничена. И частью причины являет то, что Банк Японии не слишком агрессивно себя ведет в целях покупки реальных активов. Последние пару лет Банк Японии, наконец, начал покупать реальные активы, это и дефы, индекс фондовый, и трастовые фонды по недвижимости. Вот, собственно, они этим сейчас занимаются.
Вопрос из зала: Спасибо за лекцию. Профессор, ваши рекомендации - как относиться к движению «Захвати Уолл-Стрит»? Что произойдет, если действительно захватят Уолл-Стрит? Ваше отношение.
Нобухиро Киетаки: Движение «Захвати Уолл-Стрит» - это законная реакция людей, это их законное мнение в отношении финансовой системе, поскольку очень много безработных американцев. Они смотрят, сколько получают эти финансовые служащие, сколько получают в правительстве, - растет гнев, растет недовольство в связи с этим. Поэтому, честно говоря, какая-то справедливость в их требованиях есть. Что касается влияния или воздействия на Уолл-Стрит, я не думаю, что оно вообще существенно. Я думаю, что по мере того, как зима будет наступать, количество активистов будет уменьшаться и уменьшаться.
Вопрос из зала: Здравствуйте. Спасибо за лекцию. Я просто студент. И хотел сказать, что много моих знакомых уважают и ценят японский менталитет, их трудолюбие, и в этой связи я хотел бы узнать ваше мнение по такому вопросу. На фоне развивающегося энергетического кризиса в Японии и огромных энергоресурсов в России, можем ли мы надеяться на развитие экономических отношений - и, как следствие, дипломатических отношений между нашими странами? Спасибо.
Нобухиро Киетаки: Я очень надеюсь на то, что отношения будут развиваться. Действительно, в России огромные энергетические ресурсы, а в Японии накоплены очень хорошие технологии, которыми мы могли бы поделиться с Россией. Особенно, производство высокотехнологичное в нефтехимической отрасли. Мы имеем очень хорошие там наработки. Если Россия будет экспортировать нам нефть и природный газ, а Япония в ответ будет предоставлять технологии, высокотехнологичные продукты, то, я думаю, такое сотрудничество будет очень взаимовыгодным для обеих стран. И я очень надеюсь, что наши экономические отношения будут улучшаться, поскольку выигрыш от такой торговли очевиден для всех.
Вопрос из зала: Спасибо большое за вашу лекцию, профессор. Я хочу спросить об обменном курсе. Сейчас он кажется очень высоким между долларом США и японской йеной. Как вы оцениваете три интервенции, которые произвел Банк Японии, и как вы оцениваете вот эти три интервенции Банка Японии с точки зрения будущих перспектив финансовой политики и роста реального сектора экономики? Спасибо.
Нобухиро Киетаки: Да, действительно, курс японской йены очень сильно повысился в ходе последнего кризиса, и это больно ударяет по экспортному сектору экономики Японии. Экспорт Японии сократился по сравнению с 2008 годом на 20%. Поэтому вот эти интервенции фактически нацелены на то, чтобы снизить как-то ущерб от этого. Помимо этого я могу сказать, что толку-то от этого особого нет. Ну, на какое-то время рост курса йены прекращается, но на всю экономику воздействие весьма незначительное. Поэтому через какое-то время курс продолжает расти. И в этом смысле размер японской экономики и размер интервенции несопоставимы. Интервенция очень ограничена.
Варьяник Владислав: Я учусь на программе доктор бизнес-администрирования в Высшей школе экономики. Японский индекс Nikkei с 1997 года падает. При этом японская экономика стагнирует, ну, примерно на одном уровне. Мой вопрос: оказывает ли влияние состояние фондового рынка Японии на состояние общей экономики Японии, и произошли ли какие-то изменения после землетрясения в этом взаимодействии? Спасибо.
Нобухиро Киетаки: Фондовый рынок Японии прошел свой пик где-то, наверное, в 1998 году. В конце - да, Nikkei был 30 тысяч, после этого он пошел вниз и упал до 7 тысяч пунктов. Сейчас он потихоньку растет, это где-то между 8-9 тысячами пунктов. Фондовый рынок Японии фактически рухнул. Это сильно повлияло на банковский кризис, который начался в 90-х годах. То есть этот ущерб уже как бы нанесен. И нынешний текущий кризис, и кризис фондового рынка, они существуют, но их воздействие на банковскую систему , финансовую систему сейчас не столь существенно. Вот таким образом я ответил на ваш вопрос или нет?
Варьяник Владислав: Почувствовали ли вы какие-то изменения после землетрясения в состоянии фондового рынка и реальной экономики, их взаимодействии? Произошли ли они, или ничего не изменилось?
Нобухиро Киетаки: Да, конечно, фондовый рынок начал уменьшаться. Но это уже началось уменьшение с низкого уровня. Сейчас он немного возвращается. Но за последние 10 лет фондовый рынок действительно находился в состоянии стагнации постоянно. В этом смысле взаимоотношения не изменились после землетрясения.
Из зала: Спасибо большое за лекцию. Большое спасибо за высокий уровень экономического анализа. Возвращаясь к нашему примеру, какие шансы для того, чтобы процентная ставка в полтора процента продолжала расти, то есть насколько это рискованно - произойдет ли такой скачок вверх - с точки зрения науки?
Нобухиро Киетаки: Ну, это не только научные выкрутасы. Поскольку сейчас уровень сбережений сокращается, поскольку, во-первых, население стареет, у нас уровень сбережений домохозяйств был свыше 20% , сейчас это только где-то 5-9%. Причина, по которой Япония все еще пока переваривает этот дефицит, в том, что корпоративный сектор имеет большой профицит. То есть они зарабатывают очень много, но инвестируют гораздо меньше. И вот, собственно, мы поэтому справляемся до сих пор с этим профицитом. То есть мы как бы сами их перевариваем, внутри Японии, все эти государственные облигации. Если такая фискальная ситуация будет продолжаться, то рано или поздно мы уже не сможем поглощать все эти облигации, покупать их в Японии сами. И фискальный дефицит, если будет на уровне 10%, если он будет продолжать расти, то рано или поздно мы должны будем предложить иностранцам покупать инструменты государственного долга Японии. И в этом плане риск роста процентной ставки нами воспринимается весьма серьезно. Если такой рост произойдет, даже незначительный, то стоимость государственных облигаций, особенно долгосрочных, упадет очень сильно, я уже говорил - на полтора процента. Если правительство не сможет с этим справиться, то вполне возможно, что рано или поздно это произойдет. И мы уже будет продавать эти государственные облигации иностранцам. Рост на полтора процента вполне реалистичен. Здесь ничего надуманного.
Марат Шаминов: Спасибо вам за вашу лекцию. Высшая школа экономики. Факультет государственного и муниципального управления. У меня такой вопрос. Я посмотрел показатели Всемирного Банка. На самом деле, Япония - лидер по уровню долга по ВВП. Вот вы немножко касались этого вопроса, мне показалось очень странным, что те показатели, которые вы представили на слайде, чуть-чуть коснулись только показателей бюджетного дефицита, не было показателей по долгу, только то, что он составляет 160%. На самом деле это самый большой показатель среди всех стран мира. У меня возник такой вопрос: если брать показатели России, то наш показатель долга составляет всего лишь 9% в ВВП, что в 15-16 раз меньше, чем у Японии. Тем не менее, некоторые экономисты говорят, что тот государственный внешний долг, который мы имеем, достаточно велик, и, собственно, нет возможностей, чтобы наращивать какие-то заимствования, принимать дополнительные обязательства, что будет приводить к новым инфляционным ожиданиям, и так далее. Вот как вы считаете, для России правильна ли такая политика правительства сдерживания наращивания долга, насколько она обоснована - с вашей точки зрения, с точки зрения того, что у нас экстенсивное развитие, у нас постепенно сейчас идут тенденции к росту населения? Как вы считаете?
Нобухиро Киетаки: Я, прежде всего, скажу, что я не эксперт по экономике России. Но хочу отметить, что, безусловно, цены на нефть являются крупнейшим фактором, касающимся государственных финансов вашей страны. Если цены на нефть растут, вам, безусловно, нужно это все откладывать, копить. Поэтому я считаю, что правительство, при росте цен на нефть, хочет экономить, иметь бюджетный профицит и не стремится одалживать у других стран. Ну, если, например, цены на нефть будут падать, то вы сможете использовать те средства, которые вы накапливаете, в определенных фондах. Поэтому я считаю, что ваше правительство проводит правильную политику, и здесь вопрос, кстати, не только отношения долга к ВВП, но это касается всеобщих обязательств государства как внутри страны, так и вне. Вот смотрите сюда, вы правильно сказали, что долг составляет 160% от ВВП, что, конечно, ужасный показатель, кроме того, дефицит бюджета огромен, но, несмотря на это, экономика нашей страны держится, люди продолжают покупать государственные облигации, они заинтересованы в них, потому что люди думают, что наше правительство справится с этим и все нам вернет со временем. Поэтому, конечно, наше правительство имеет это доверие. Но если доверие пропадет со стороны нашего населения, тогда мы окажемся совсем в плохой ситуации. Вот что я скажу.
Марат Шаминов: Спасибо большое. И можно еще один маленький вопрос. Вот тоже интересный индикатор, что показатели популяции по Японии, они самые стабильные по сравнению со всеми странами. То есть за последние 10 лет ваш показатель составлял 127 миллионов. Он практически не менялся, даже учитывая землетрясение. В чем причины стабильности этого показателя? С учетом того, что вы ставите задачи по развитию экономики, у вас стареет население, вам необходимо все-таки возобновлять тот человеческий капитал, который у вас есть, почему государство не проводит политику стимулирования развития вообще семьи, наращивания населения? В чем причины, почему население Японии не увеличивается, с учетом того, что у вас самая высокая продолжительность жизни? Казалось бы, население должно прирастать. Спасибо.
Нобухиро Киетаки: Правительство, на самом деле, очень интенсивно пытается стимулировать рождаемость. Различные политики правительства различные программы предлагают, но они не работают, потому что, как я уже говорил, все зиждется на работе. Если у человека нет хорошей работы, люди не женятся, люди не становятся независимыми от своих родителей, не создают семьи, не заводят детей. Но, даже если появляется работа позже у этих людей, кстати, в Японии возраст людей, которые заводят семьи, очень возрастает. Люди заводят семьи в зрелом возрасте - естественным образом, количество детей у них снижается. Конечно, как я сказал, основной упор правительство должно делать на молодое поколение, выпускников, чтобы обеспечить их рабочими местами. Отсюда пойдет цепная реакция. У них будет работа, они будут создавать семьи. Другая политика, которая, как считает правительство, полезна, - это расширение детских садов, ясельных учреждений, потому что сейчас многие женщины перестают работать, либо надолго задерживаются в декрете со своим первым ребенком. Но если существует сильное обеспечение со стороны яслей, детских садов, это позволит мамам быстрее выходить на работу. Вот эти программы сейчас находятся в одном из приоритетнейших списков нашего правительства.
Ведущий: Спасибо большое за ваши вопросы. У нас осталось время только для одного.
Сергей Бронин: Я задам свой вопрос на русском, потому что по-русски я правильнее его сформулирую. Насколько я знаю, недавно правительство Японии, в связи с тем, что очень существенно сократился туристический поток в Японию в связи с катастрофой 11 марта, предпринимает определенные шаги, чтобы стимулировать меры по повышению этого туристического потока. В частности, одной из мер стало обнуление визовых пошлин для тех стран, граждане которых нуждаются в получении визы для въезда в Японию. Но это правило применимо только для тех, кто собирается посетить разрушенные территории (Сендай, Фукусима), насколько туда можно попасть. Это, безусловно хорошая мера, это большое благо, потому что действительно это стимулирует поток, но вот , например, я планировал, я с большим уважением и интересом отношусь к японскому менталитету, культуре, японцам, я очень давно хотел побывать в Токио и в вашей стране. И вот наконец-то я на это решился, я нашел время, купил билет, я никогда не обращаюсь в туристические агентства, компании, я сразу покупаю билет, делаю визу, если это необходимо, бронирую отель и самостоятельно путешествую. Так вот с чем я столкнулся. Оказалось, что получить японскую визу для россиянина намного сложнее, чем даже британскую и визу США, хотя эти визы считаются наиболее сложными для получения, процент отказов по ним самый высокий. То есть помимо стандартных анкет, безумного количества справок, подтверждающих то, что вы вернетесь на родину, нужно еще представить пакет документов от принимающей стороны, причем очень объемный, с налоговыми декларациями, с выписками какими-то, но, что интересно, все это должно быть заверено, естественно. И этот пакет документов должен включать программу пребывания в стране, то есть приглашающая сторона должна направить очень объемный и сложный пакет документов для пребывания, для получения японской визы. Поскольку я еду самостоятельно в Японию, и никто мне такого пакета документов предоставлять не будет, я либо вынужден отказаться от поездки в Японию, либо обращаться, что, в принципе, принято в нашей стране, к тем нелегальным структурам, которые помогут мне сделать визу за очень большие деньги. В этом весь вопрос. Не буду больше отрывать, отнимать время у присутствующих. Как Вы думаете, какие меры можно предпринять, чтобы вот эти декоративные обнуления ставки, которые якобы действительно усиливают туристический поток, а на самом деле нет, что можно в этом случае предпринять, что вы, например, лично мне можете порекомендовать: не ехать в Японию, обращаться к нелегалам - или как мне поступить? Спасибо.
Нобухиро Киетаки: Ой, ну, вы знаете, не знаю, как из России ускорить процесс получения визы. Но что я хочу сказать, японское правительство должно принимать более плавную программу по отмене - либо по упрощению виз для въезда в Японию, и правительство только находится на самых начальных этапах этого процесса и делает это адресно, от страны к стране. Я думаю, это сработает с вами, но прошу вас обратить внимание, что, например, что касается рабочих виз на въезд в страну, Япония, соглашусь с вами, - одна из сложнейших стран для получения визы, одна из тех, где действуют такие строгие правила. Я не хочу давать вам каких-то практических рекомендаций. Может быть, вам следует поговорить с официальными туристическими компаниями, либо специалистами по туризму, которые помогут вам ускорить этот процесс. Безусловно, вам нужно съездить в Японию, и, может быть, вы договоритесь о разумной цене. Кстати, когда я ехал сюда, в Россию, я воспользовался услугами такого посредника, который помог мне ускорить процесс получения российской визы.
