Зарегистрироваться

Прогресс и разумное природопользование (Взгляд из Германии)

Категория: природные ресурсы и природопользование | Источник: http://www.ecolife.ru

Прогресс до сих пор не заботился о неистощимости ресурсов

 

Впервые понятие неистощимого природопользования стало темой крупных международных споров после Брутландского отчета (Brutland-Bericht) 1987 года. До тех пор оно возникало скорее в лексиконе работников лесного хозяйства: не вырубать древесины больше, чем вырастает молодой поросли. Сами лесорубы освоили это понятие только после катастрофических случаев сплошной вырубки леса. Сами по себе человеческая экономика и технический прогресс никогда не выказывали большого интереса к принципу неистощимого пользования. И если в последнее время повсюду опять заговорили о «новом прогрессе», то только потому, что мировая экономика плодит катастрофы, подобные сплошной вырубке, коснувшейся лесного хозяйства, и за которые наши внуки нас еще проклянут. Но увы, в странах, где сегодня наблюдается стремительный рост — в Китае, Индии, Бразилии, принцип разумного природопользования связывают только с ограничениями. Там он воспринимается высокомерие богатых по отношению к бедным и развивающимся, и, соответствено, гневно отвергается.

 

Как же быть? Конечно, мы на «богатом севере» могли бы сами первыми начать соблюдать этот принцип, показав «новичкам», что это возможно. Меньше сжигать топлива, меньше закидывать в себя мяса, довольствоваться меньшей жилой площадью. Вполне могли бы. Но что это будет означать для экономики? Рабочие места сокращаются. В Испании и США какое-то время все было в порядке, до тех пор пока сельское хозяйство, поддерживаемое безрассудно низкими налогами и еще больше абсурдными прогнозами спроса, стимулировало конъюнктуру. Когда же грянул кризис и спрос резко пошел вниз, в обеих странах экономика рухнула, вслед за чем пришла массовая безработица. Кнопка экстренного вызова помощи под названием «государственный долг» только усугубила ситуацию. Так что с сокращением спроса все не так просто. И даже если мы на севере ради природы и климата перетерпим такое сокращение, это вовсе не значит, что бразильцы или китайцы последуют нашему примеру, поскольку испанская или американская модель не такие уж и привлекательные. Затем, если кардинальных перемен не произойдет, динамика все большего расхода природных ресурсов только усилится, а это означает все более серьезную нагрузку на климат — еще на много десятилетий без всяких тормозов. Об этом говорят прогнозы ООН, ОЭСР* и частных экспертных агентств. Климатические катастрофы, откалывание гигантских масс льда от Гренландии и Западной Антарктики (с затоплением огромных территорий по всему миру), вымирание сотен тысяч видов растений и животных — все то, из-за чего наши внуки по праву будут в ярости и отчаянии, будет уже невозможно остановить.

 

Свертывание производства или технологии

 

Есть ли вообще выход из сложившегося положения?

Я думаю, да. Причем, выход — это не не сворачивание производства, а новая технологическая революция, переворот не меньшего масштаба, чем промышенная революция 150 лет назад. Но лейтмотив революции должен измениться. Лейтмотивом промышленной революции было повышение производительности труда. Со времен Фердинанда Лассаля он преобразовалсяв «Фактор 20», что Лассалю и его современникам было бы просто невозможно представить. Сегодня производительность труда высока, и фактор труда вообще неограничен. Производительность же (или эффективность) ресурсов отстает, энергия и ресурсы в дефиците. Таким образом, даже из экономических соображений лейтмотивом технического прогресса в первую очередь должно стать повышение эффективности использования ресурсов. Давайте обратимся к методам этого повышения.

 

Историки и инженеры любят рассуждать об этом, будто бы все, что мы имеем, является плодом гениальных открытий Джеймся Уатта, Алессандро Джузеппе Вольта, Сади Карно, Майкла Фарадея, Юстуса Либиха, Готлиба Даймлера или Томаса Эдисона. Разумеется, гения этих людей никто не отменял, и мы не вправе оспаривать важность их деяний. Но был и один общий механизм, который не только привел к замечательным открытиям, но и системно, на протяжении двух столетий, совершенно особенным образом влиял на повышение производительности труда. Я имею в виду рост стоимости рабочей силы, и это наверняка известно всем историкам социал-демократии. Когда производительность труда росла благодаря внедрению паровых механизмов Джеймса Уатта или электромоторам, действующим по принципам Фарадея, или благодаря удобрениям, предложенным Юстусом Либихом, рабочий класс немедленно выбивал себе более высокие зарплаты, потому что выработанная прибавочная стоимость на один рабочий час возросла. Как только зарплаты вырастали, рационализацию труда приходилось снова форсировать, и производительность труда снова увеличивалась. Вот что дало революционное направление гениальным открытиям. Как Лассаль не мог представить себе увеличение производительности труда в 20 раз, так и сегодня сложно представить, как можно и нужно в 5 раз, а затем и в 20 раз увеличить эффективность использования энергии и сырья. Добывающая промышленность утверждает, что давно уже оперирует на грани возможного: увеличение эффективности при плавке алюминия или щелочном электролизе физически невозможны. А социальная политика полагает, что потребность в энергии есть неотъемлемое право человека, и словом «эффективность» просто заменяют слово «экономия», что ведет к большей бедности. Что ж, если мы не будет прогрессировать ни технологически, ни как цивилизация, то все именно так и будет обстоять, а прогресс приведет к тому, что природу и климат спасти будет невозможно, либо это можно сделать только путем сворачивания производства.

 

Но дискуссия на этом не заканчивается. То, что обычно представляется невозможным, на деле не так уж и далеко. Стоит серьезно взяться за поиски, как почти во всех областях жизни на секторах экономики обнаруживаются варианты существенного улучшения  и эффективности использования ресурсов. Что касается полезных ископаемых и воды, то тут все еще проще, поскольку теоретически их можно сколько угодно использовать повторно. Поиску таких вариантов улучшения мы посвятили нашу новую книгу «Фактор Пять» — и много чего обнаружили. Новые разработки в сфере эффективности уже существуют и только ждут, чтобы их доработали и начали применять.

 

Фактор пять: реально и сделать и спланировать

 

Увеличение в пять раз эффективности использования энергии и сырья возможно осуществить в поперечном разрезе экономики. Этой промежуточной цели можно добиться примерно за 40 лет. К примеру, в алюминиевой отрасли давно известно, что получение алюминия из лома (промышленных отходов) требует лишь десятую часть энергии от объема, который нужен для получения алюминия из боксита. С социально-политической точки зрения важно то обстоятельство, что потребность в обогреве в наших широтах и потребность в охлаждении в тропиках может быть сильно снижена. Для Германии примером может послужить разработанный Вольфгангом Файстом пассивный дом, модель которого можно использовать также при ремонте старых строений, и это вполне осуществимая задача. С другой стороны, давно ждет реализации разработанный Рольфом Дишем энергогенерирующий дом (Plus-Energy-House), производящий больше энергии (солнечной), чем он потребляет. Освещение, одежда, хлеб насущный, транспорт и удовольствия — все это можно обеспечить благодаря небольшой доле имеющихся сегодня ресурсов. Этому и посвящена наша книга Вы спросите, почему тогда так мало работы ведется в этом направлении. Оказывается, на самом деле не так уж и мало. Освещение с помощью СИД* стремительно распространяется по планете, пассивный дом становится строительным стандартом, не говоря о победном шествии возобновляемых источников энергии, которые однажды смогут освободить нас, по крайней мере, от атомной энергии и угля. Правда, пока еще на каждый гигаватт выведенных их эксплуатации атомных мощностей приходится соответствующая мощность новых электростанций, использующих ископаемое топливо — и это несмотря на растущее на рынке предложение по использованию ветра, солнца и биогаза. И в развивающихся странах мы наблюдаем как раз новый бум угольных электростанций. Одним словом, должно произойти немало резких перемен, чтобы можно было говорить об охране климата и природы и принципе неистощимости ресурсов.

 

Причинная цепь технологических революций

 

Революция повышения эффективности лишь тогда произойдет в необходимом масштабе (то есть по всему миру), когда наше общество наконец проанализирует причинную цепь промышенной революции и перенесет ее принципы на энергию и ресурсы. По сути, речь идет о кратко описанной выше игре в пинг-понг между производительностью труда и повышением заработной планы. Этот пинг-понг состоялся сотни раз во всех промышленно развитых странах мира. Тот, кому удавалось действовать быстрее конкурентов, выигрывал. Разумеется, на этом пути было немало недовольных, а были и всерьез проигравшие. Работы лишилось множество ткачей, которых заменили механические ткацкие станки. Ряд профессий, от которых образовались немецкие фамилии, к примеру, Бетхер (бондарь), Фишер (рыбак), Кремер (мелкий лавочник), Вагнер (кузовщик) и тот же Вебер (ткач) исчезли, а такие как Бауер (строитель), Бекер (пекарь), Шнайдер (портной), Шрайнер (столяр) и Циммерман (плотник) либо исчезли совсем, либо трансформировались. В домах уже не смогли держать прислугу, а крестьяне не могли позволить себе приглашать батраков — конечно, без недовольных не обошлось. Но так ли это плохи были перемены? Ведь появились сотни других профессий, и уровень дохода в обществе неизменно рос.

 

Позволю себе представить по аналогии стратегию для новой технический революции. Только на этот разречь пойдет об игре в пинг-понг между эффективностью использования энергии и ценами на нее. Если в 2012 г. автомобили будут использовать бензин на 2% эффективнее, то в 2013 г. стоимость бензина вырастет на 2%, но при этом цена на каждый пройденный автомобилем километр не вырастет. Произойдут и структурные замещения: поезда и автобусы станут привлекательнее, а постройка сетей и использование отдельных автоединиц — рентабельней. Аналогично с отоплением и электричеством. Банки и государство смогут поддержать тех, кто предусмотретительно подстроился под повышение цен и хотел бы остаться в победителях раньше других.

 

Одновременно новое значение получит планирование инфраструктуры. Мы снова будет думать на долгосрочную перспективу и в том, что касается транспорта, и в вопросах снабжения и ликвидации отходов, и при планировании населенных пунктов. Что касается отходов, вторичное использование металлов и другого сырья станет пользоваться повышенным спросом, и причитания о том, что у Европы так мало полезных ископаемых, утихнут навсегда.

 

Экономике мягкое, долгосрочное и стабильное повышение цен на природные ресурсы принесет только пользу — по крайней мере в тех странах, которые до сих пор эти ресурсы главным образом закупали за рубежом, то есть почти во всех странах Европы и Восточной Азии. Сидящий глубоко в нас страх перед высокими ценами на энергию возник из опыта нефтяного кризиса 1970-х гг. и крепнет, начиная с 2000 г.. В эти периоды экономика наших стран выделяла гигантские суммы для закупки нефти, газа и некоторых других дорогих ресурсов. Именно этот отток денег, а не высокие цены на энергию как таковые и привели экономику к стагнации. Япония в 1970-е и 1980-е гг., беспокоясь о своей зависимости от импорта энергии, сделала энергию у себя дома искусственно намного дороже, чем в конкурирующих промышенно развитых странах. ПоследствИем стало ускорение структурных изменений в направлении высоких технологий и более эффективной транспортной системы, и в конце 15-летней политики высоких цен Япония в технологиях стала самой конкурентоспособной страной в мире.

 

Путь повышения цен: от теории к практике

 

Если мы будем повышать цены на энергию каждый год, шагая в ногу с повышением эффективности использования энергии, надо подумать, как соотнести это с колеблющимися мировыми рынками. Базовая идея — это долгосрочный, направленный вверх ценовой коридор, повышение цен внутри которого корректируется каждые два года согласно статистически установленному прогрессу в эффективном использовании энергии. Внутри коридора могут быть колебания конъюнктуры рынка. Если рыночная цена покинула коридор и ушла вниз, это корректируется введением дополнительных налогов. Если же рыночная цена прорывается вверх, то государство регулирует это соответствующим понижением налогов. В промежуток 2000–2011 гг. цены на энергию без целенаправленного вмешательства государства в среднем росли на 3,5% ежегодно. В этой фазе государство может и должно, по модели коридора, вмешиваться и искусственно снижать цены. Чтобы избежать социальных кризисов, государство может также гарантировать фундамент низкой цены в расчете на одного на человека — поскольку технический прогресс для социально незащищенных по времени наступает позже, чем для обеспеченных. И, наконец, можно запланировать некое временное послабление, скидку для промышленных предприятий, либо ввести правила, согласно которым деньги, взятые в виде налога на энергию у предприятий энергоемкой промышленности, будут возвращаться к ним (например, пропорционально числу персонала). Тогда отрасль не потеряет деньги как таковые, но стимул повышать эффективность энергопользования при этом полностью сохранится. Электричество, топливо и энергию для обогрева необходимо рассматривать отдельно, чтобы избежать ненужных структурных спекуляций и замедления процесса.

 

При этом ни в коем случае нельзя продолжать субсидировать отрасли, не соблюдающие принцип неистощимого использования ресурсов. Повсеместно должно чувствоваться давление модернизации. Путь регуляции цен принесет и другие «побочные эффекты». Новое направление получит не только техническое развитие. Изменится и сама цивилизация. Расточительство и сжигание углеводородов будет не просто неприлично, но и запрещено. Определенное «сворачивание» все-таки произойдет, но на экономике оно не скажется негативно, а повлияет только на использование природных ресурсов. Культура, образование, наука и цивилизованное сосуществование снова войдут в моду. «Феномен рикошета», который столетия спустя снова перегнал все меры по повышению эффективности энергопользования, наконец сойдет на нет. Этому феномену и созреванию цивилизации до состоянии сознательного отказа от повышенного потребления в нашей книге посвещена отдельная глава.

 

Внешняя политика

 

Мы в Германии живем не на острове. Если начнется новая промышленная революция, это ощутит весь мир. Значит, срочно необходима международная координация действий. Это не означает, что мы должны ждать, пока все страны пойдут на такие меры, как ценовой коридор. Воспользуемся уроком Японии 1970–80 гг. Чтобы развивающиеся страны быстро присоединились к новому прогрессу, можно по аналогии с киотским протоколом ввести «подвижные механизмы», в рамках которых европейские предприятия в ходе природоохранных предприятий будут «сбрасывать» с себя немного своих обязательств на страны третьего мира. Можно в духе «бюджетного подхода» Экспертной комиссии по глобальным изменениям климата* пойти дальше и каждой стране выделить свой «бюджет» на природопользование. Промышленно развитые страны этот бюджет почти выбрали, так что им придется закупать лицензии на дальнейшее пользование. Тогда требование эффективности энергопользования почувствуют по всему миру, а бразильцы и китайцы уж точно не будут в обиде.

 

Однако есть «привычные подозреваемые», которые не хотят участвовать в переменах, это прежде всего США, парализованные духовным рабством своих «чаепитий» (Tea Parties). Однако и этого нам, европейцам, не надо бояться. Если речь пойдет о мировой гонке и лидерстве в технологиях и инфраструктуре для сохранения климата в XXI веке, пионерам вовсе не повредит, если некоторые крупные страны останутся неподвижными. Если бы я был американцем, это промедление было бы мне даже по душе.

 

Сегодня я советую нам, европейцам, начать международное сотрудничество с Китаем, Японией, Южной Кореей, Индией и другими странами, чтобы вместе двигать новую промышленную революцию. Основная мысль стратегического повышения эффективности энергопользования и идея ценового коридора впервые были разработаны в рамках Совета Китая**. Китайское правительство уже учто эти идеи при создании 12-го пятилетнего плана. Если Европа и технологически динамично развивающиеся страны Азии будут действовать сообща, Америка, наконец, откроет глаза и вскоре под руководством стратегов с Уолл-стрит покладисто присоединится в общему маршу! Тогда прогресс по всему миру наконец примет новое направление — направление разумного использования ресурсов!

 

ЭРНСТ УЛЬРИХ ФОН ВЕЙЦЗЕКЕР

 

* Организации экономического сотрудничества и развития

* LED светоизлучающие диоды

* German Advisory Council on Global Change

** CCPIT — China Council for the Promotion of International Trade