Малиновский Бронислав Каспер

Малиновский Бронислав Каспер (1884–1942) – известный английский этнограф и социолог польского происхождения, считается отцом этнографии, главой функционалистского крыла социальной антропологии.

Малиновский родился в Кракове в семье польских аристократов: отец был профессором славянской филологии, мать была родом из семьи состоятельных землевладельцев. Ребенком он рос болезненным, но превосходно учился (1895–1902) в привилегированном лицее им. Короля Яна III Собесского, который закончил экстерном. После успешной сдачи выпускных экзаменов в 1902 г. поступил на философское отделение Ягеллонского университета (Краков) по специальности «физика». На младших курсах его больше интересовали естественнонаучные дисциплины, а на старших – гуманитарные. В 1908 г. Малиновский получает степень кандидата философии за диссертацию «О принципе экономии мышления», выполненную под сильным впечатлением от эмпириокритицизма Э.Маха.

После защиты как один из наиболее одаренных студентов Б.Малиновский уезжает учиться в университет Лейпцига, где изучает психологию и историчес­кую политэкономию, затем в 1910 г. поступает в аспирантуру Лондонской школы экономики, где учится под руководством Дж.Фрейзера, У.Риверса, Зелигмана и Э.Вестермарка.

В 1916 г. он получил докторскую степень (D. Sc.) по антропологии. В 1920-21 гг., лечась от туберкулеза, прожил год на Тенерифе (Канарские острова). В 1918–1924 гг. живет преимущественно во Франции, с 1924 преподаватель, с 1927 – профессор социальной антропологии в Лондонском университете. В 1933 читал лекции в Корнеллском университете, в 1938–1942 работал в Йельском университете (США). Умер от сердечного приступа, во время подготовки к полевым исследованиям в Оахака (Мексика).

Малиновский владел польским, русским, немецким, французским, английским, итальянским и испанским языками. Он проявлял постоянный интерес к экономике, теории культуры, семейно-родственным отношениям, первобытному праву, религии, этике, этнографической теории языка. Как и большинство антропологов его времени, он был убежден в том, что задача этнографии заключается в изучении и записи культурного многообразия народов, находящихся перед угрозой вестернизации.

С 1910 г. Малиновский начинает активно заниматься проведением полевых исследований культуры австралийских аборигенов. В 1914–1918 проводил интенсивные полевые исследования в Меланезии. Основное исследование провел в Меланезии (острова Тробриан, Новая Гвинея) в 1915–1918. В 1930-е годы проводит исследования африканских племен и культуры в Танзании, Кении, Северной Родезии, Свазиленде.

В процессе сбора этнографического материала Малиновский применял включенное наблюдение, методы промежуточных теоретических обобщений, метод повторного наблюдения, метод понимания (культура как целостность), таблицы, карты, зарисовки, сезонные календари, регистрационные списки и др. Огромное значение Малиновский придавал статистическому анализу этнографических данных, который проводил на основе составления карт и таблицы, генеалогии и данных переписей.

Его главный метод получил в науке название включенного наблюдения. Он заявлял, что цель этнографа – «понять мировоззрение аборигена, его отношение к жизни, изучить его взгляды на мир». Малиновский предлагал взглянуть на проблему изнутри, понять внутренние мотивы поведения представителей местной культуры.

Его первая книга «Аргонавты Тихого океана» (1922), повествующая о культуре неизвестных племенах, живущих в Новой Гвинеи, стала поворотным пунктом в развитии социальной антропологии потому, что она положила конец господствовавшей прежде спекулятивной традиции изучения культуры, знаменовала начало эмпирическому этапу развития культурной антропологии. Несколько лет он прожил среди туземцев, построил хижину в местной деревне и изнутри наблюдал повседневную жизнь южан. Вместе с ними он ловил рыбу, охотился, выучив местный язык, активно общался, участвовал в праздниках, обрядах и церемониях. Он глубоко постиг местные обычаи, узнал верования, символы, установки, поведенческие реакции людей.

В теории Малиновского культура представляет собой совокупность институтов, служащих удовлетворению как первичных (биологически врожденных), так и вторичных (социально приобретенных) потребностей. Каждый институт культуры внутри этнической группы является носителем конкретной функции. Малиновский первым стал разрабатывать понятие функции в социальной антропологии. Функция он понимает как удовлетворение потребностей через деятельность, основывающуюся на взаимодействии людей при использовании продуктов этого взаимодействия, а также при потреблении благ. Теория функционализма освещена в его книге «Научная теория культуры» (1944).

Над первичными потребностями в добывании пищи, крова, обороны и воспроизводства надстраиваются вторичные, но уже не природные, а культурные. Культура выступает как инструмент удовлетворения первичных, базовых потребностей людей и одновременно как совокупность артефактов, организованных традицией.

Следуя принципам функционализма, сторонником которого Малиновский оставался всю жизнь, считал, что в культуре нет ничего лишнего, в ней все функционально связано друг с другом. А то, что кажется лишним, свидетельствует о нашем непонимании местной культуры. Всякое культурное событие или явление благотворно потому, что наделено функцией. Надо только обнаружить ее.

Многие этнографы, в частности Морган, были убеждены в том, что в первобытном обществе процветал промискуитет – беспорядочные половые отношения. Человечество долго боролось с ним и, наконец, полностью запретило его. Сегодня он выглядит явным анахронизмом, т.е. культурным пережитком. Но Малиновский считал иначе: внебрачные связи вполне функциональны, именно поэтому они дожили до наших дней и именно поэтому цивилизованное общество не особенно-то с ними боролось. Внебрачные связи функциональны по многим причинам: они снимают демографическое напряжение там, где женщины численно превосходят мужчин, а кроме того способствуют разрядке сексуальных напряжений и удовлетворяют романтические склонности. Ведь совершенно очевидно, что для современного человека любовь остается ценностью самой по себе и не совпадает с ценностями семейной жизни. Ясно, что современная форма промискуитета только укрепляет брак.

Ничего лишнего ни в одной культуре нет. Если обычай устойчиво воспроизводится (а иначе он не был бы обычаем), то он зачем-то нужен. Мы считаем его вредным или бессмысленным только потому, что еще не обнаружили его функциональной связи с первичными потребностями. Пережиток – это культурное явление, потерявшее свою функцию.

Однако функция и причина – явления разные. Причина возникновения конкретного явления не объясняет его функций в современной культуре. Город возник как военное укрепление, а сегодня это центр промышленности, науки и культуры. Театр родился из религиозного культа, а превратился в очаг светского искусства. Поскольку исторический метод, т.е. анализ происхождения вещей и явлений, не помогает тому, кто занят функциональным рассмотрением нынешнего состояния культуры, то его возможности, по мысли Малиновского, весьма ограничены.

Разумеется, не все, что возникает в культуре, следует считать функциональным. Это качество еще надо заслужить. Все культурные инновации проходят проверку временем, борются и конкурируют друг с другом. У каждой социальной группы свои инновации, т.е. реакции на изменяющуюся среду. Если бы все они сохранялись, человеческая культура представляла собой хаотическое образование. Но выживают сильнейшие, т.е. наиболее эффективные, дешевые, удобные, качественные элементы. И лишь постепенно они институционализируются – легально и организационно закрепляются в культуре. Множеству социальных и национальных групп в обществе соответствует множественность культурных ответов на одну и ту же потребность.

Научный спор между последователями и сторонниками Малиновского не угасает до сих пор. Малиновский полагал, что в человеческой культуре любое явление, черта, элемент полезны и функциональны. Его противники утверждают, что не все в культуре полезно и функционально. Человеческие потребности, из которых исходил при построении культуры Малиновский, не обязательно все позитивные и полезные.

Согласно исследованиям Б.Малиновского (1945), множество противоположных элементов культуры тормозило процесс национальной интеграции в этих обществах. Изучая общества Южной Африки, Маниловский выявил конфликт между двумя культурами, сформированными в различных условиях. Социальная жизнь туземцев до колонизации составляла единое целое. На основе племенной организации общества одновременно сформировались система родственных связей, экономический и политический уклад и даже приемы ведения войны. Культура колониальных держав, главным образом Великобритании, возникла в других условиях. Но когда европейские ценности были навязаны туземцам, произошло не объединение двух культур, а их неестественное, чреватое напряженностью смешение. По мнению Малиновского эта смесь оказалась неустойчивой. Он правильно предсказал, что предстоит длительная борьба между этими двумя культурами, которая не прекратится и после того, как колонии обретут независимость. Она будет поддерживаться стремлением африканцев преодолеть напряженность в своей культуре.

Понятие культурной функции многогранно. К примеру, шаман в традиционном обществе, согласно Малиновскому, руководит сельхозработами, судит ссорящихся, лечит больных, предсказывает погоду и т.п. Таковы его функции. Они доказывают его нужность обществу. Просвещенные европейцы, переселившиеся в Австралию, сочли шаманов пережитком и решили заменить их врачами, т.е. людьми с медицинскими дипломами, чуждыми суеверий и предрассудков. Предполагалось, что они к тому же выполнят просветительскую функцию. Однако подобная замена нанесла вред, она не была функциональной. Во-первых, европейский врач выполняет меньше функций, чем австралийский шаман. Во-вторых, аборигены верят, что болезнь вызывается нечистой силой. Для лечения надо вступить с ней в контакт и победить ее, чем и занимается шаман. Если просвещенный врач не может делать того же самого, то лечиться к нему никто не пойдет. Замена оказалась во всех отношениях неэквивалентной. Для врача места и роли в традиционном обществе нет. Кто должен сообщить об этом европейской администрации, осуществляющей руководство местным населением? Конечно, этнограф. Правда, есть примеры, опровергающие этот подход. В частности, А.Швейцер, обученный современным медицинским знаниям, сумел тем не менее завоевать доверие аборигенов в глухих дебрях Африки.