Политическая культура

Политическая культура – система ориентаций и установок относительно политической системы и ее составляющих, а также образцов политического поведения.

Политическая культура представляет собой совокупность ориентаций или установок граждан относительно институтов государственного управления, политического режима, их эффективности, различных политических субъектов и собственного места в политической жизни.

В отличие от политических ценностей, которые люди могут разделять, признавать, но не обязательно им следовать, установки же реально ориентируют их поведение.

Вместе с тем, политические ценности являются важной составляющей частью политической культуры, задающей ориентиры поведения людей в политике и определяющей специфику политических ориентаций. Политические ценности и ориентации являются результатом освоения мира политики отдельной личностью. В то же время они формируются в ходе политической социализации под влиянием существующих в той или иной стране и социальном окружении политических норм и традиций.

Политическая культура как совокупность политических ориентаций не принадлежит ни миру собственно политического, ни среде, окружающей политическую систему (социальной, культурной). Как отмечал основатель теории политической культуры Габриэль Алмонд, «есть два момента, которые необходимо отметить в связи с понятием политической культуры. Во-первых, она не совпадает с данной политической системой или обществом<…>. Второй момент заключается в том, что политическая культура не является тем же, что и общая культура». Политическая культура опосредует отношения между миром политического и средой, обеспечивая взаимодействие между областями социальных отношений, культурных норм, стереотипов и политических процессов. Поэтому вполне объяснимо влияние на политическую культуру, например, господствующих мировоззренческих ориентаций и ценностей. Например, важное влияние может иметь принадлежность граждан к так называемой западной или восточной цивилизации. Различное решение вопроса о месте человека в мире, о допустимой степени человеческой активности и т.п. может оказывать влияние на степень вовлеченности человека в политический процесс, преобладание реформаторских или ретроградных установок и т.п. Однако мировоззренческие ориентации не являются частью политической культуры. Они могут рассматриваться лишь как факторы, оказывающие на нее влияние.

↑Использование термина в политической науке

Термин “политическая культура” впервые был использован немецким философом-просветителем Иоганном Гердером в 18 веке. К рассмотрению вопросов, связанных с политической культурой, обращалось довольно много политический мыслителей различных исторических эпох. Среди них можно назвать Н. Макиавелли, Ш. Монтескье, Ж.-Ж. Руссо, А. де Токвиля и других. Вместе с тем, научная теория политической культуры возникла достаточно поздно, в 50-60-х гг. XX века и связано это было с состоянием политической науки, а также с теми политическими процессами, которые происходили в первой половине-середине столетия. “Классическая” политология оказалась не в состоянии объяснить не только события, связанные с установлением тоталитарных режимов, но и политические изменения, происходившие в странах “третьего мира”.

Основной вклад в развитие этого подхода применительно к теории политической культуры внес Г. Алмонд. В своих работах 50-60-х гг. он проанализировал взаимосвязи политической культуры с различными типами политических систем, охарактеризовал сущность и структуру политической культуры и предпринял попытку сформулировать концепцию этого явления. Основной вопрос, который его интересовал при этом, заключался в следующем: каковы политико-культурные условия стабильной демократии и как можно их воспроизвести в странах, вступающих на путь демократизации?

Первая работа Г.Алмонда, посвященная этим сюжетам, - небольшая статья под названием “Сравнительные политические системы”[1]. Дальнейшую разработку эта концепция получила в книге Г.Алмонда и С.Вербы “Гражданская культура” (или “Культура гражданственности”), а также в работе “Политическая культура и политическое развитие” под редакцией С.Вербы и Л.Пая, в которой представлен сравнительный анализ политической культуры 13 стран[2].

Политическая культура рассматривается Алмондом и Вербой как совокупность социально-психологических характеристик, которые проявляются на индивидуальном уровне, будучи следствием сходного политического опыта или исторических условий социальной группы. Этот подход развивается в русле методологического индивидуализма, доминировавшего в англо-американской политической науке. По их мнению, политическое поведение индивидов определяется не только их рационально понятыми интересами, но и усвоенными в процессе социализации ориентациями или установками, побуждающими действовать определенным образом в тех или иных ситуациях.

Г.Алмонд и С.Верба определяли политическую культуру: “Термин “политическая культура” подразумевает специфические политические установки (attitudes) в отношении политической системы и ее различных частей и установки по отношению к собственной роли в системе”[3]. Подобное определение этого явление позволило авторам использовать для его изучения сравнительный подход, массовый опрос и количественные методы анализа результатов.

Работы Алмонда и Вербы, посвященные политической культуре, получили признание широкой научной общественности. Однако некоторые особенности этого подхода вызвали критику в свой адрес. Критики в частности отмечали, что Алмонд и Верба преувеличивают значение связи между набором социально-политических установок и функционированием политической системы, поэтому их подход имеет невысокую прогностическую значимость. Многие выводы, сделанные в 1960-е годы авторами «Гражданской культуры», не подтвердилось: наиболее крупные «просчеты» – распад СССР и консолидация демократии в ФРГ. Критические замечания касались также и используемых методов и инструментов анализа.

Концепция «политической культуры» стала довольно популярной. Интерес к ней несколько снизился в 1970-1980-е гг., но в 1990-е гг. произошло его возрождение. В 1990-х гг. в исследованиях гражданской культуры появилось новой направление – изучение доверия и состояния гражданского общества. Эти изменения были связаны с именем Р.Патнэма, его книгой «Чтобы демократия сработала»[4] и введением в научный оборот термина «социальный капитал». Другое существенное изменение в исследовании политической культуры – попытка синтезировать традиционные и новые подходы к этому явлению с помощью «новой культурной теории», предпринятая М. Дугласом и А.Вильдавски[5]. Дополнительный динамизм в процесс изучения политической культуры внес анализ сочетания микро уровня (ориентации граждан) и макро уровня (страновые исследования)[6].

В России также появился ряд исследователей, которые в своих работах рассматривали или рассматривают различные теоретические и эмпирические аспекты проблематики, связанной с политической культурой: Г.Г. Дилигенский, Ю.С. Пивоваров, И.И. Глебова, О.Ю. Малинова, Е.Б. Шестопал и другие.

В настоящее время существует множество определений политической культуры и подходов к ее изучению. По подсчетам одного из канадских политологов, в 1976 г. существовало около 40 определений этого понятия.

Помимо представления о политической культуре как социально-психологическом явлении, существует так наз. «социетальный» подход. Его сторонники рассматривают политическую культуру как свойство социальных коллективов, имеющее корни в исторически обусловленных социальных практиках и наборах смыслов, которые определяют действия индивидов и функционирование институтов. Эта точка зрения предполагает изучение политической культуры посредством исследования влияния исторического наследия на развитие и изменение социальных и институциональных практик.

Один из вариантов такого понимания политической культуры предполагает ее – интерпретацию как комплекс исторически складывающихся символических структур. Этот подход восходит к работам известного антрополога К. Гирца. Его исходной посылкой является тезис о том, что человек действует в определенной системе смысловых значений (своеобразный культурологический эквивалент социологическому понятию «ориентации»), которая и есть поле культуры. В 1977 г. Л. Диттмер, отталкиваясь от представления о символах как главных элементах политической культуры, предложил альтернативный способ ее концептуализации в качестве семиологической системы, которая включена в более широкую систему политических коммуникаций.

Другой вариант понимания политической культуры как свойства социальных коллективов представлен поведенческим подходом. Этот подход рассматривает политическую культуру как совокупность типичных образцов поведения (Дж. Плейно), способ политической деятельности (У. Розенбаум), стиль деятельности в сфере политической власти (И. Шапиро, П. Шаран).

Вместе с тем, многие попытки определения этого явления, предпринятые “в развитии” теории, были не конкретными, не позволяли использовать это понятие при сравнительном эмпирическом анализе. Они способствовали размыванию смысловой нагрузки этого понятия: политическая культура трактовалась расширительно и утрачивала функциональное значение, отмеченное Алмондом и Вербой. Как отметил изветный американский исследователь Р.Далтон, «с легкой руки М.Каазе, измерение политической культуры стали сравнивать с приколачиванием желе к стене, имея в виду, что данному понятию не хватает точности и оно является скорее субъективной, стереотипизированной характеристикой нации… Одни авторы усматривали проявления политической культуры практически в каждом явлении политической жизни, другие использовали это понятие по «остаточному принципу» для объяснения того, что не поддавалось анализу иными средствами… Надо также отдавать себе отчет, что наше понимание элементов политической культуры и отношений между ними не намного продвинулось по сравнению с «Гражданской культурой», опубликованной Алмондом и Вербой в 1963 г.»[7].

В настоящее время интерес к политической культуре в политической науке достаточно велик. В 1990-х годах вернулось убеждение, что «культура имеет значение». Однако накопленный к тому времени опыт сравнительных исследований заставили более взвешенно оценивать ее роль, нежели в 1960-х гг. В частности, по мнению известного американского политолога Л. Даймонда, политическую культуру следует рассматривать скорее в качестве вмешивающейся, нежели независимой переменной, ибо «ее влияние на характер и жизнеспособность демократии опосредовано множеством факторов»[8].

↑Структура политической культуры

Достаточно важным является вопрос о структуре системы ориентаций, образующих ту или иную политическую культуру. Этот вопрос важен не только с точки зрения сугубо теоретической, но и с точки зрения эмпирических исследований. Существует большое количество вариантов операционализации понятия “политическая культура”, предложенных учеными, занимавшимися политической культурой.

Г. Алмонд и С. Верба предложили свое видение структуры системы политических ориентаций, составляющей политическую культуру. Они считали, что эта структура состоит из ориентаций различных типов:

• “когнитивные ориентации” - знание и убеждение о политической системе, ее роли и тех, кто выполняет политические роли;
• “аффективные ориентации” – чувства относительно политической системы, ее роли и тех, кто выполняет политические роли;
• “оценочные ориентации” - убеждения, мнения о политических объектах (своеобразная комбинация политических ценностей, знаний и аффективных ориентаций).

Другую типологию ориентаций, составляющих структуру политической культуры, артикулировал, вслед за Г. Алмондом и С. Вербой, американский исследователь В. Розенбаум[9]. Он выделяет несколько групп политических ориентаций в зависимости от объекта, составляющих в совокупности, по его мнению, политическую культуру:

1. Ориентации относительно институтов государственного управления. Эта группа, в свою очередь, состоит из нескольких типов:

   А- Ориентации относительно политического режима, включающие в себя оценку и реакцию индивида на государственные институты, официальные нормы и символы, на официальных лиц.

   В- Ориентации относительно “входов” и “выходов” политической системы, включающие оценку и реакцию на решения государственных властей, на различные требования по отношению к ним. Таким образом, этот тип включает в себя удовлетворенность (или неудовлетворенность) политикой, представления о том, какие требования человек может выставить по отношению к властям, насколько и как, по его мнению, может быть эффективной государственная политика.

2. Ориентации относительно “других” в политической системе.

   А- Политическая идентификация, то есть осознание принадлежности к какой-либо группе, политическому образованию (нация, государство, город, район, политическая партия и т.д.).

   В- Политическая вера , то есть убежденность индивида в том, что другие акторы политической жизни означают для него нечто хорошее (или плохое), готовность сотрудничать с различными группами или наоборот противостоять им

   С- Ориентации относительно правил игры, включающие в себя представления о том, какие правила игры должны соблюдаться в политической жизни, отношение к правам и обязанностям, к политическим мнениям, к диссидентам и т.п.

3. Ориентации относительно своей собственной политической деятельности

   А- Политическая компетентность, то есть ориентации на регулярное или нерегулярное участие в политической жизни (частота участия в выборах и других видах политической активности, знание о политических событиях, интерес к политике)

   В- Политическая действенность, то есть представления о степени ответственности власти за свои действия, о важности гражданской активности и участия в политической жизни, о возможности оказывать влияние на политические решения посредством участия

Важным показателем, характеризующим структуру национальной политической культуры, является степень ее однородности. Во всех странах под влиянием социально-культурных условий складывают не только общие для всей нации черты политической культуры, но и групповые типы политической культуры, характерные для отдельных социальных, этнических, конфессиональных и т.п. образований и групп. Такие особые типы, характеризующиеся специфической совокупностью политических ориентаций на политическую систему, органы власти и их представителей, на определенные формы политической активности, называются субкультурами.

Несмотря на признание большинством ученых косвенного воздействия политической культуры на политическое поведение и политическую систему[10], никто в настоящее время не отрицает большой роли, которую она играет в политическом процессе. Обобщая различные точки зрения, можно выделить следующие функции политической культуры.

Первая функция – ориентационная. Она отражает возможность человека ориентироваться в окружающем мире политики, оценивать свою роль в ней с помощью набора политических ориентаций.

Вторая – идентификационная. Она раскрывает стремление человека к определению своей групповой принадлежности, способов политического участия и защиты своих и групповых интересов.

Третья – адаптационная. Эта функция позволяет человеку приспосабливаться к политическому миру, условиям осуществления его возможностей, прав и обязаннстей.

Четвертая – социализация. Она отражает обретение человеком определенных навыков и свойств, позволяющих ему ориентироваться в мире политического, реализовывать свои гражданские права, политические функции и интересы.

Пятая – коммуникационная. Эта функция отражает возможность взаимодействия институтов и субъектов властных отношений на основе общепринятых представлений, терминов, символов, стереотипов и других средств.

Шестая – интеграционная. Она позволяет сосуществовать различным группам в рамках единой политической системы, поддерживать ее единство и целостность, воспроизводить и изменять стиль и способы взаимоотношения между госудасртвом и обществом.

В различных политических контекстах те или иные функции могут выполняться не полностью или не выполняться совсем. Например, в период кризисов и революций ставится под вопрос реализация интеграционной функции.

↑Типы политической культуры

В современном мире наблюдается большое разнообразие национальных типов политических культур. В целях их исследования и классификации необходимо иметь адекватный инструмент, то есть некую идеальную модель (или модели) политической культуры.

Г. Алмонд и С. Верба в качестве основных объектов ориентаций выделили политическую систему в целом, ее «вход» и «выход» (то есть требования и поддержку, а также реакцию на принимаемые решения и их реализацию), индивида как политического актора. По их мнению, каждой модели политической культуры (каждому «идеальному типу») соответствует своя комбинация ориентаций на эти объекты.

Исходя из этих посылок, Г. Алмонд и С. Верба выделили три основных модели («идеальных типа») политической культуры:

• «парохиальная» (parochial culture) политическая культура (иногда ее называют приходской, традиционной, патриархальной). Этот тип политической культуры характеризуется полным отрывом населения от политической системы, полным отсутствием знаний о ней. В таких обществах отсутствуют специализированные политические роли, основные субъекты (вожди, шаманы и др.) реализуют одновременно и политические и экономические и религиозные функции. Кроме того, никак не отделяются друг от друга политические, экономические и религиозные ориентации населения. Преобладает территориальная и социально-культурная идентификация: человек идентифицирует себя, в первую очередь, как часть локального сообщества (рода, деревни и т.п.).
• «подданическая» политическая культура (subject culture). Этому типу политической культуры свойственно пассивное политическое поведение, ориентация на господствующие официальные ценности и нормы, отсутствие самостоятельного осмысления этих ценностей. В целом у людей преобладает своего рода потребительско-патерналистское отношение к политической системе: члены сообщества либо ожидают благ, либо боятся наказания. Такой тип политической культуры можно встретить в обществах, где отсутствует четкое выделение входных каналов политической системы, а индивиды не рассматривают себя в качестве политических акторов.
• «партисипаторная» политическая культура (participant culture) или культура участия (активистская политическая культура). «Партисипаторному» типу политической культуры свойственно активное участие индивидов в политической жизни, основанное на достаточно высокой политической грамотности граждан и их убежденности в способности повлиять на процесс принятия политических решений посредством собственного участия. Такие общества характеризуются относительно высокой степенью функциональной дифференциации: различные сферы общественной жизни относительно автономны, а подсистемы достаточно развиты и разветвлены (в частности политическая подсистема).

В современном мире эти типы политической культуры в чистом виде отсутствуют. В частности в демократических странах невозможно в чистом виде найти партисипаторный тип политической культуры: “граждане демократических стран редко живут в соответствии с этой моделью. Их нельзя назвать ни хорошо информированными, ни глубоко включенными в политику, ни особо активными, а процесс принятия электоральный решений является чем угодно, только не процессом рационального расчета”[11].

В действительности национальные политические культуры сочетают в себе различные типы, то есть являются смешанными. Комбинации этих типов могут быть разные. Г. Алмонд и С. Верба при сравнительном изучении политических культур задались вопросом, существует ли демократическая политическая культура, то есть некий набор ориентаций, который благоприятствует стабильности демократии, то есть “подходит” демократической системе.

Их основной вывод заключался в том, что наиболее оптимальным для стран стабильной демократии является смешанный тип политической культуры, выявленный в Великобритании и США – гражданская политическая культура (или политическая культура гражданственности). В рамках этой культуры “многие граждане могут быть активными в политике, но многие другие играют более пассивную роль подданных…даже у тех, кто исполняет гражданскую роль, качества подданных и прихожан не полностью вытеснены… Это означает, что активный гражданин сохраняет свои традиционалистские, неполитические связи, равно как и пассивную роль подданного… Политическая деятельность представляет собой лишь часть интересов гражданина, причем, как правило, не очень важную их часть. Сохранение других ориентаций ограничивает степень его включенности в политическую деятельность и удерживают политику в надлежащих рамках. Более того, ориентации прихожанина и подданного не просто сосуществуют с ориентациями участника, они пронизывают и видоизменяют их. Так, например, первичные связи важны в становлении типов гражданского влияния. Кроме того, взаимопроникающие структуры общественных и межличностных связей имеют тенденцию воздействовать на характер политических ориентаций – делать их менее острыми и разделяющими”[12].

Согласно Г. Алмонду и С. Вербе, для гражданской культуры характерны два “противоречия”: между высокой оценкой своей потенциальной влиятельности на политические решения и более низким уровнем реального влияния, между степенью распространения вербального признания обязательности участия граждан в политической жизни и реальной значимостью и объемом участия. Эти два противоречия, по мнению авторов “Гражданской культуры”, помогают понять, каким образом в странах стабильной демократии разрешается дилемма, оптимальное сочетание сторон которой крайне важно для поддержания стабильности: между активностью и влиятельностью неэлитных групп и их пассивностью и невлиятельностью, между властью правящей элиты и ее подконтрольностью и ответственностью. С одной стороны, бездеятельность обыкновенного человека помогают обеспечить правящие элиты властью в той мере, которая необходима для эффективного решения проблем. С другой стороны, роль гражданина, как активного и влиятельного фактора, обеспечивающего ответственностью элит, поддерживается благодаря его приверженности нормам активного гражданства и его убежденностью, что он может быть влиятельным политическим актором.

Таким образом, гражданин в стране с гражданской политической культурой является потенциально активным. Он не выступает как постоянный участник политического процесса, редко активен в политических группах, но при этом обладает резервом потенциальной влиятельности. То есть он считает, что в случае необходимости может мобилизовать свое социальное окружение в политических целях. Гражданин, живущий в такой стране, в большей степени склонен поддерживать на высоком и постоянном уровне политические связи, входить в какую-либо организацию и участвовать в неформальных политических дискуссиях. Эти виды деятельности сами по себе не указывают на активное участие в процессе принятия политических решений, но делают такое участие более вероятным.

Каждый из предложенных Г. Алмондом и С. Вербой идеальных типов политической культуры на практике, как считали авторы типологизации, отражает специфику той или иной субкультуры. Особое сочетание этих субкультур обуславливает национальные особенности политической культуры в той или иной стране. На основе анализа результатов социологических исследований, они сделали попытку описать примерные пропорции, в которых сосуществуют субкультуры, соответствующие идеальным типам, в национальных политических культурах. Примерная “формула” гражданской культуры выглядела следующим образом: 60% “участников”, 30% “подданных” и 10% “парохиалов”. Были также выделены и другие “формулы”, соответствующие авторитарной переходной системе, “демократической” доиндустриальной системе и т.д.

Приведенная “классическая” типология политической культуры и идея гражданской культуры вызвала серьезную критику со стороны различных исследователей. В частности критику вызвали методы измерения наличия или отсутствия гражданской политической культуры. Например, во время социологического исследования респонденту предлагалось отметить черты его страны, которыми он гордится, поскольку Г. Алмонд и С. Верба выдвинули гипотезу, что гражданская культура предполагает высокий уровень гордости населения за свою страну и в особенности за ее политическую систему (один из показателей легитимности). Наиболее высоким уровень был в Великобритании и США. Вместе с тем авторы не учитывали разные исторические и общекультурные традиции различных стран, а также смысловую нагрузку тех или иных выражений, используемых при выработке инструмента (в частности, например, то, что слово “гордость” имеет несколько разное значение в рамках различных культур).

Г. Алмонд предложил и другую типологию политической культуры, а точнее выделил два “полярных” типа политической культуры, основанных на дополнительном критерии (наличие или отсутствие консенсуса). По этому критерию политические культуры можно разделить на поляризованный тип и консенсусный тип (большинство национальных культур можно расположить на оси от поляризованного к консенсусному типу).

В поляризованной политической культуре преобладает крайние право- и леворадикальные ориентации. К центру относятся только 25% населения в то время как к крайним – около 45%. Нет согласия большинства по поводу приоритетных ценностей развития. Консенсусная политическая культура базируется на согласии большинства. В ней превалируют центристские, умеренные ориентации (примерно 55%), лишь около 10% граждан занимают радикальные позиции.

В настоящее время использование данного критерия (наличие или отсутствие консенсуса) является достаточно распространенным и дает неплохие результаты. Вместе с тем, типологическая схема, основанная на выделении различных совокупностей политических ориентаций также получила дальнейшее развитие.

Так, например, голландские исследователи Ф. Хьюнкс и Ф. Хикспурс в середине 1990-х годов пытались усовершенствовать типологию политических культур Алмонда и Вербы, дополнив ее новыми типами: “гражданская партисипаторная культура” (civic participant culture), “клиентелистская культура” (client culture), “протестная культура” (protest culture), “автономная культура” (autonomus culture) и “культура наблюдателей” (spectator culture)[13]. Эти типы политической культуры также необходимо рассматривать как идеальные типы, отражающие основные характеристики субкультур, представленных в рамках национальных культур.

Ф. Хьюнкс и Ф. Хикспурс, вслед за Г. Алмондом и С. Вербой, предприняли попытку описания национальных политических культур и их динамики с помощью выявления совокупности субкультур (идеальных типов политических культур), характерной для той или иной страны. Результаты их расчетов, проведенных по данным опросов 1990-1991 гг. свидетельствовали, что в современных западных обществах наиболее распространены субкультуры из группы “активных политических культур”.

Анализ соотношения особенностей национальных субкультур за три десятилетия (конец 50 - начало 60-х гг. – начало 90-х гг.) позволил сделать следующие выводы относительно их динамики в западных странах. “Гражданская” культура, для которой характерны относительно высокий уровень доверия населения к представителям власти, относительно высокий интерес к политике, осталась важным типом политической субкультуры в Великобритании и США, а также широко распространилась и в Германии. В англо-саксонских странах по сравнению с 60-ми гг. стала менее распространенной “гражданская партисипаторная” субкультура, для которой характерно отсутствие доверия к государственным служащим в сочетании с высоким уровнем интереса к политике.

В западных странах появилась и сохраняется “автономная культура”, для которой характерно отсутствие доверия властям при невысоком интересе к политике. Наряду с этим в этих обществах постепенно исчезают пассивные типы политической субкультуры (парохиальная и подданическая).

Ф. Хьюнкс и Ф. Хикспурс показали, что распространенность отдельных субкультур среди различных социальных групп неодинакова и зависит от социально-демографических и социально-статусных характеристик. В частности гражданская субкультура имеет достаточно широкое распространение только среди высокостатусных категорий населения. Автономная и партисипаторная субкультуры также широко представлены среди представителей высших социальных групп, а также лиц с высшим образованием и мужчин, клиентелистская, парохиальная и подданическая в наибольшей степени распространены среди представителей низкостатусных групп.